Живописная картина «Красная линия» Сергея Ковальского (рис. 1) является репрезентантом философии нонконформизма конца 1990-х годов. Но к данному положению мы еще вернемся. Потому, что данное произведение помимо визуализации аспектов актуально-исторической ситуации времени, в которое оно создавалось, являет большее – говорит об отношении конечного и бесконечного, раскрывает диалог двух начал посредством своих визуальных ходов.

При первом зрительском соприкосновении с картиной, прежде всего, обращает на себя внимание фризовый, значительно вытянутый по горизонтали, прямоугольный формат: ширина картины: 100 см в противовес 40,5 см высоты.

Большинство элементов представления сосредоточены в правой стороне живописного произведения. Если измерить их количественно – то эта концентрация визуальных знаков может быть описана квадратом 40,5 х 40,5 см. Ясность данного квадрата в правой части картины характеризуется и смысловой определенностью. Мы можем четко обозначить все элементы в данном пространстве: полосы скошенного луга, стог скошенного сена, фигура человека, линия деревьев и кустов на горизонте.

Слово горизонт – одно из ключевых при рассмотрении данной картины. В данном случае необходимо даже обратиться к словарному определению для уточнения смыслов визуального понятия. Если мы объединим определения из Словаря русского языка С.И. Ожегова и Энциклопедического словаря, то получим следующую картину:

  • Во-первых, различают видимый горизонт – линия, по которой небо кажется граничащим с землей или такое еще определение видимая граница неба и земной или водной поверхности, а также пространство неба над этой границей.

  • Во-вторых, в противовес видимому, выделяют истинный (или математический) горизонт – это большой круг небесной сферы, плоскость, которая проходит через глаз наблюдателя и перпендикулярна к отвесной линии. Таким образом, видимый горизонт обычно лежит соответственно гораздо ниже истинного горизонта.

  • В-третьих, горизонтом называется также все видимое вокруг наблюдателя пространство.

  • В-четвертых, особенно интересно переносное значение, известное во всех европейских языках, которое определяет круг знаний и идей, круг действий и возможностей (как, например, человек с широким горизонтом,  расширять горизонт знаний).  Наиболее сущностное определение данному значению можно найти в словаре В. Даля: «Круг понятий человека, пределы того, что он может обнять умственным оком, по степени образования своего, по познаниям и уму».

Если мы снова обратимся к картине, то увидим, что на картине представлены два горизонта: тот, который находится выше фигуры человека, и тот, к которому устремлен взор человека, отмеченный красной линией.

Представленное изображение выявляет, что два этих горизонта существенно отличаются друг от друга. Тот, что находится над уровнем человека – не уходит далеко – он присущ естественной человеческой близорукости, невозможности обозревать на многие расстояния. Это та самая видимая линия соприкосновения неба и земли – именно так зачастую понимается горизонт исходя из обычного человеческого зрительного опыта.  В научном знании такому виду горизонта противостоит математический, или как его еще определяют истинный; а в данном случае перед нами – обусловленныйузостью человеческих способностей, и в определенной степени ложный горизонт. Это определение подтверждает следующее измерение: фигура человека и стог на переднем плане и два дерева, которые находятся на заднем плане, примерно равны по высоте, между ними как будто отсутствует удаляющие их расстояние. В данном равенстве проявляется парадокс отсутствия расширения горизонта.

Ряд сменяет ряд – будто нарочно такими же единообразными, мерными волнами лежат скошенные желтые полосы сена. Длинными мерными горизонтальными полосами расходятся облака на изображенном небе. Линия  видимого горизонта обозначена абрисом нерасчлененной массы деревьев, кустов и подобными им по цвету буквами словосочетания – «Край света». Край света – это отдельный кусок земли, в котором все предельно ясно в своей видимости. В какой-то момент вглядывания в картину – эта сгустки зеленых масс на горизонте видятся бутафорией, за которой дальше ничего нет – край, конец, предел.

Край света, это не просто неподвижная ясность, законченность, это также и обрыв, откос, – мы видим, как словосочетания КРАЙ СВЕТА обрисовывают форму этого склона. При этом движение пластов скошенного сена под откос сбивает первоначальный равномерный ритм, обозначая неизбежный и неуклонный скат вниз. Интересно, что в русском языке словосочетание «край света» – носит множество оттенков значения – это и очень далекий уголок земли, и полное захолустье. Если мы видим эту надпись – описывающую этот кусок земного поверхности – то мы можем сказать что это и есть очень далекий предел, там, где человек не способен, что либо обнимать «умственным оком», край малых действий и небольших возможностей. Шрифт, которым написана эта фраза, напоминает (не полностью равна ему) старославянский – таким образом, возникает даже оттенок, буквально нюанс архаичности представленного куска земного шара.

Процесс выделения энергии, ведущей к распаду, к концу, раскрывается в том, что эта часть земной поверхности, при всей своей определенности предстает расплавляющейся. Реальное предстает совершенно абстрактным – абстрактны деревья и кусты – только очертания этой мерцающей зелено-бурой массы позволяет нам означить их подобными словами – «дерево», «куст». На деле же – это только пятна зелено-бурого цвета, не имеющие не стволов, ни ветвей, ни кроны. Подобным же цветом обладает фигура человека, и только по очертаниям этого зелено-бурого пятна, формирующего ноги, тело, руки, голову, шляпу, мы можем сказать, что это «фигура и человека».

В то же время красная диагональ – при всей своей абстрактности предстает действительно существующей, совершенно ясно и четко совершающей свой ход.  По словам С.Ковальского, эта диагональ сродни той, что существует  в пространстве архитектуры – скрепляя противоположные углы здания. В способности диагонали связывать противоположное заложено ее мощное созидательное начало.

Динамика красной линии четко уводит из пространства скошенного луга (нижнего правого угла произведения) в неопределенность светло-желтого цвета, без форм и очертаний в левой стороне картины. Напряжение, заданное для ухода красной линии в неведомое – обозначается композиционной формулой картины (рис. 2). Она есть абрис арбалета, красная линия в котором является одновременно и стрелой, и обозначением пути стрелы. Путь красной линии можно сравнить со стремлением к неизведанному, который не клонится  к земле, а находится всегда выше и дальше приземленной видимости.

Но этот ход красной линии существенно выше и математического горизонта, он устремлен в неведомое небесное пространство. Подобное действие требует существенного напряжения, поэтому человек – в данной композиции не просто наблюдатель. Стремление в неизведанное – подобно выстрелу. Данный аспект композиции картины становится наглядным за счет фигуры человека, находящегося в позиции стреляющего – его руки сложены так, словно держат невидимое ружье, из которого выстреливает пронзительная ярко-красная линия. Длина красной линии, которая составляет 74, 5 см, почти  в два раза больше высоты картины, – которая визуально закрепляет видимый земной горизонт. Взор, устремленный в неведомое пространство – проходит по диагонали, ему невозможно пройти по пути ясной математической вертикали и горизонтали, также как и невозможно спуститься к склону земной поверхности. Сила динамики, заложенная в стремлении познать неведомое, гораздо больше земного притяжения.  Действительное (наполненное действием) оказывается более сильным по сравнению с законом реального (вещественного, присущего материи) притяжения.

Пришло время понять, что же это за неопределенное пространство, в которое уходит пронзительное движение красной линии. Но это будет труднее всего сделать при обращении к данному произведению.  Как мы говорили – оно лишено застывшей определенности пространства луга – с его мерными пластами сена, мерным склоном вниз. Оно находится и выше  и за пределами земного края. Оно наполнено почти незримыми вибрациями – они становятся заметны только под определенным углом зрения – желтоватая шероховатая живописная поверхность сверху – донизу истерта белесыми полосами. При равномерном освещении плоскости картины, левая ее часть отражает свет – превращаясь в единое сияющее пятно, в то время как правая часть произведения, оставаясь шероховатой – более темная и разделяется на множество конечных, определенных знаков.  Вибрации сияющего пространства слишком напряженны – так практически невозможно долго фиксировать взгляд на конце красной линии, взгляд постоянно откатывается к середине и вниз линии.  Из этого становится ясным, что человек не способен смотреть прямо в бесконечность, его взгляд с трудом преодолевает земную поверхность. Неопределенность этого пространства, на самом деле обладает действительной, очень сильной ясностью – свечением, не знающим границ.

Вибрация света, льющегося из этого бесконечного пространства, создает отсветы на всех объектах земного мира. Рефлексы света лежат на буро-зеленых и соломенных массах, стог скошенного сена ярко отражает лучи из незримого источника.

Выше отмечалась шероховатая фактура плоскости картины – об этом стоит сказать отдельно, так как данное свойство присуще всем произведениям С.Ковальского, написанным на музыкальные темы. Эта особенным образом подготовленная для работы со звуком поверхность холста. По собственным словам автора, он воспроизводит на проигрывателе музыкальные произведения, которые визуализирует в картинах, накладывая при этом грунт на холст. Таким образом, неровная поверхность будущего произведения впитывает, заряжается вибрациями и энергетикой музыки.

В полном названии картины «Красная линия» присутствует посвящение музыке Чета Бейкера. В этой картине  движение по направлению красной линии можно сравнить с долгим непрерывным звучанием трубы этого музыканта.  Уход вдаль, явная невозможность обретения на Земле душевной гармонии и ощущение одиночества на земле, которая теряет свою целостность, заканчивается крутым склоном – такое состояние, свойственное музыке Чета Бейкера, визуализируется в «Красной линии».

Данная картина была написана в 1999 году – не безынтересно провести аналогию с актуально-исторической ситуацией этого времени.

Попробуем провести аналогию изображенного части земли с той страной, в которой жил художник во время создания данного произведения. В 1999 году  в той стране, которая ранее имела название СССР, потом РСФСР, а затем Российская Федерация – никто не мог ответить на вопрос – какую власть необходима этому государству, куда должна двигаться страна после советской фазы свой истории. Формы правления, способы изменения жизни  менялись множество раз – привычным понятием для России сначала было понятие «перестройка», а затем «реформа», при этом все меры предпринимаемые главами государства постоянно наслаивались друг на друга, не давая никакого результата.

В то время нельзя было достоверно ручаться за целостность страны –  в предыдущий этап истории многие регионы постоянно претендовали на обособление и выход из состава. Ощущение эфемерности государства, в котором ты живешь, ощущение его конца, размежевания и нахождения на краю – по-видимому, и визуализированы в картине «Красная линия».

В это время, Россия, только в 1985 году сбросившая «железный занавес», была действительно близорука, вся внешняя политика зачастую сводилась к попытке поддержать отношения хотя бы с близлежащими странами, «бывшими республиками», никакого вливания, интеграции в мировой процесс не происходило. Перед ранее самодостаточной и замкнутой в себе страной вдруг раскрылся мир, с которым необходимо было вступать в отношения.  Поистине горизонт человека в этой стране был значительно занижен, подобно способностям совсем  неоформившегося существа начинающего смотреть вокруг.

В то же время Россия уже отнюдь и отнюдь не «великая держава», культивирующая лучшие достижения – а именно такое мироотношение было сформировано за годы советской власти.  При столкновении с европейскими державами в любой сфере страна оказывается архаической, отстающей по многим мировым параметрам (в частности в сфере информационных технологий, вышедшим на первое место в мире), сходящей в разряд стран третьего мира – одним словом край света.

Взгляд человека, который напряженно стремиться помыслить на много вперед – это единственный выход из сложившегося положения. Поэтому и расширяется по горизонтали картина, хотя склон суши со всеми самыми очевидными знаками картины: деревьями, стогом сена, фигурой человека – обрываются на середине. Подобное увеличение ширины картины было необходимо автору для того чтобы посредством красной линии показать напряжение мысли, требующегося для расширения горизонта.

При этом мы можем отметить, что векторное отображение мысли человека в красной линии – значительно дольше и представленной земли, и человека, на которой он находится, и пространства, которое ему приходится преодолевать. В то же время вектор красной линии не сокращается в перспективе и не растворяется вдали, а практически трагично обрывается в попытке своего развития. Таким образом, стремление развития, продолжения мысли в представленной среде неизбежно прерывается.

Самое интересное, что эта композиционная формула арбалета останется надолго в произведениях С.Ковальского. Только спадет это непропорциональное напряжение, необходимое для движения вдаль, и приемы автора станут более абстрактными (рис. 3). В более поздних картинах эта композиционная формула будто повиснет в космическом равновесии, навсегда приводя в гармонию линию края и стремление перешагнуть за этот край. В данном случае стремление к развитию мысли представляется в снятом качестве, в наиболее соответствующем для данного понятия визуальном знаке.

Таким, образом, благодаря общению с картиной «Красная линия» можно выявить визуальные понятия, которые характеризуют мировоззрение нонконформизма. Данным понятия диалектичны: с одной стороны, они характеризуют «существование в приземленной, архаичной среде» и «ощущение эфемерности, призрачности подобного земного бытия». С другой стороны, в этом пространстве развивается понятие о «напряжении мысли, направленной вдаль» и о «стремлении к расширению горизонта».

Наиболее точно связь данных понятий была вербализована в одной из статей С.Ковальского: «Главное, чем должен был обладать художник-нонконформист – это парадоксальное мышление. Благодаря нему открывалась возможность видения за горизонт и проецирования своего внутреннего мира на неизведанный внешний. Так появлялась возможность выхода в третье измерение и формирования самобытной личности. Параллельно расширению горизонта ускорялось время. Художник начинал его ощущать и уже сознательно жил в четырех измерениях, что и отражалось в его произведениях. Человек и художник противостоял инстинкту самосохранения толпы и раздвигал собственным действием границы видимого настоящего».