Люди

На Пушкинской,10 появилась в 12 лет, у одноклассницы (после заселения художников эта квартира стала мастерской Юла Рыбакова). Первые впечатления – прыгали со шкафа на кровать (Людка занималась прыжками с трамплина в воду).

Второе появление на Пушкинской – армянская художница Эка Трзян, думаю, 1988 год. Она уехала в скандинавские страны году в 90-м… Вообще – первы знакомства – сквотские, сайгоновские…

Третье – и самое главное – знакомство с Сашей Менусом (в том же САЙГОНЕ) – и с группой СВОИ. 1989 год. С тех пор с «Пушкинской-10» и не расставалась.

В то время работала учителем русского языка и литературы. Тетради проверяли пол-Пушкинской и пол-Сайгона. Детям нравилось, денег не хватало… Пешков устроил уборщицей в галерею “10-10”. Первое место работы. Потом последовало повышение – секретарь-референт Фонда “Свободная культура”.

И падение – регистратор лиц БОМЖ, в “Ночлежке”. В процессе влюбления в мужа (Валера Соколов) продвигала идею (с подачи клиента – колумбийского многодетного отца) создания уличной газеты для бездомных. Продвинула. Газета “На дне” – первая в странах Восточной Европы — была отличной, модной и самой красивой в Петербурге…

Года три меня на Пушкинской меня не было: из газеты “На дне” убежала в газету “Рестораны Петербурга”, год в РА . Вернулась. Думала, что получиться устроить печатный орган “Пушкинской”. Выпустила один (прекрасный) номер. Друзей хватило на один раз.

С тех пор занимаюсь издательскими проектами. Чтобы выжить – за деньги, чтобы ВЫЖИТЬ – за интерес…

1.  Первые чтения Салмана Рушди (выставка, перформанс, выставка мэйл-арта).

2.  Чтения Льва Толстого (выставка, чтения).

3.  10-летие НЧВЧ (выставка, концерт)

4.  20-летие “Виртуозоы Вселенной” (выставка, концерт)

5.  Фильмы А. Аникеенко (съемки)

6.  Фотосессии С. Дота

7.  Ночлежка

8.  Газета «На Дне»

2007 год. Из книги Параллелошар : 1989 — 2009 : [книга-альбом / сост.: С. Ковальский, Е. Орлов, Ю. Рыбаков]. — Санкт-Петербург : Музей нонконформистского искусства, 2010.

Расскажи сначала о том, как ты попала на «Пушкинскую-10»?

У меня была знакомая по Сайгону — художница Эка Терзян, которая живет сейчас в Швеции, — она меня сюда первый раз и привела, это было в 1989-м году. Потом я через Сашу Менуса познакомилась с группой «Свои», с которой у меня завязалась тесная дружба. Я работала тогда учительницей, они мне проверяли все тетрадки, а я им за это клеила всякие штучки, которые они мне поручали, и участвовала с ними в перформансах.

 А как появилась организация «Ночлежка»?

«Ночлежка» появилась в 1990-м году — это было как раз то время, когда выдавали продовольственные карточки. У Валеры Соколова тогда не было прописки: он пришел в исполком и сказал, что ему нужны продовольственные карточки, что у него нет прописки, а он тоже человек. И ему ответили, что если он такой умный, то пусть займется выдачей продовольственных карточек всем бездомным города. Соколов согласился. Я появилась в «Ночлежке» в 1991-м году. Мы выдавали гуманитарную помощь, продовольственные карточки, оказывали медицинскую и юридическую помощь. Работали там, конечно, только добровольцы, никакой зарплаты не предполагалось, подрабатывали кто где… А основной работой была «Ночлежка», потому что эта деятельность занимала очень много времени. Мы тогда поняли, что бездомных в Питере, оказывается, очень много, создали картотеку.
Начали заниматься самым главным: отменой статьи 209-й Уголовного кодекса — преследование за бродяжничество. Очень много людей сидело просто за то, что у них нет в паспорте прописки: они полгода сидели, выходили на месяц до первых милиционеров, у них проверяли документы и сажали еще на полгода. У нас был один старичок, который отсидел около двадцати лет только по этой статье. Самая главная заслуга фонда «Ночлежка» — это то, что нам удалось тогда добиться отмены этой уголовной статьи, чем мы очень гордились.
Потом мы стали издавать газету «На дне», потому что просто выдавать что-то — это не очень интересно было. Как-то к нам пришел колумбиец, тоже бездомный, и принес аналогичную английскую газету. Мы загорелись этой идеей и буквально через 4–5 месяцев выпустили свою газету.
Мы были первой подобной газетой в странах бывшей Восточной Европы, поэтому стали белой вороной в мировом «бездомном» сообществе. И нас сразу заметили и полюбили. Мы стали выходить под патронажем шотландской газеты, которая взяла над нами шефство и очень помогала деньгами. Газета на том этапе была очень важной вещью, потому что мы впервые дали возможность бездомным заработать самим.
Это было интересно и для молодежи, потому что газета действительно была не похожа на все осталь-ные. Газета была социокультурной: информация для бездомных и правовые аспекты — это одна часть, а вторая — молодежная: о клубах, музыкантах, художниках. Для оформления газеты приглашали наших любимых художников с «Пушкинской». Писали туда разные авторы, была только небольшая рубрика «Письма бездомных», которую писали сами бездомные. Необходимо было, чтобы газету интересно было читать покупателю, потому что 70 процентов от проданной газеты получал продающий, и это было очень большое денежное подспорье, а 30 процентов мы брали на печать тиража.
Параллельно шел проект, в котором мы решили издать сборник социальных статей питерских ученых «Петербург — безумный, холодный, жестокий» обо всех проблемах: экологических, социальных. Все столпы нашей науки заинтересовались этим, написали о реальном положении в Питере.
Чем еще была хороша «Ночлежка»? Мы убедили город, что он должен заниматься социальными проблемами.
Было и очень много смешных случаев. Например, Валера приучал всех в мэрии к тому, что народ бывает разный, к общению с непонятными людьми: он приходил туда в кирзовых сапогах, с длинным хаером. Потом они вроде очеловечились, стали слушать, принимать нас. Очень интересное было время — так же, как и на всей «Пушкинской». Все были альтруистами, которым не так много денег нужно было.
Потом «Ночлежка» стала более бюрократической, переехала с Пушкинской, стала развиваться. Газета пошла отдельно, проект — отдельно, общественная организация — отдельно.
На территории самой «Пушкинской-10» мы сделали первую столовую для бездомных. Здесь же была первая ночлежка: мы заняли квартиру на первом этаже, совершенно разрушенную. И стариков, которые не могли себя обслуживать, десять человек, мы поселили туда. Они здесь достаточно много времени прожили. Так что первая возрожденная после революции ночлежка тоже была у нас.

А чем ты занималась на «Пушкинской-10»?

Дело в том, что я не художник. В газете я писала статьи. На «Пушкинской-10» я работала какое-то время в фонде «СК», потом занималась «Ночлежкой», а потом ушла в свободное плаванье, участвовала в разовых акциях. Жила я тогда совсем недалеко, на Невском, 100. Выставки под эгидой «П-10» часто проходили у меня, проводились «квартирники».
Первое чтение Салмана Рушди было у меня. Вечеринка называлась «Восток — Запад». Наша коммунальная квартира, по преданию, — бильярдная Персидского посольства. Место определило событие. Саша Менус выставил серию картин под названием «Большой персидский раскатай»; Баби Бадалов, восточный человек, который сейчас живет в Шотландии, разносил восточные сласти. Мы ему специально для этого сделали восточный костюм. Игорь Хадиков и Томас Кембел читали свои переводы рассказов Рушди. И вот открываю я дверь — стоит консул Голландии, какое-то телевидение. Мы думали, что у нас будет совсем небольшое мероприятие, а в результате набилось безумное количество журналистов, еще кого-то там…
Потом у меня была выставка-чтение Льва Толстого, потому что Лев Толстой заходил ко мне домой. В общем мы привязывались к каким-то совсем маленьким, ни к чему не обязывающим фактам и раздували из этого грандиозное событие-перформанс. Например, Лев Толстой ходил в наш дом, где жил адвокат Кони, и в какой-то книжке было написано, что там ему подкинули сюжет романа «Воскресение». Узнав это, мы решили, что нужно сделать выставку, посвященную Толстому.
Десятилетие «НЧ/ВЧ» тоже у меня отмечали. То есть у меня дома тогда был филиал Галереи-103: расклеивались афиши, раздавались программки. Такая своеобразная минигалерея.

Как ты стала заниматься тем, чем занимаешься сейчас? Почему на «Пушкинской-10»?

Ну, во-первых, «Пушкинская-10» — дом родной. Во-вторых, может быть, и от безысходности — писать уже не хотелось, хотелось помолчать. А потом, все-таки я думаю, что «Пушкинская» меня воспитала в какой-то мере, потому что через нее изобразительное искусство уже стало ближе и понятней для меня. Мы стали заниматься дизайном, сначала в газете «На дне», а потом, где-то с 2003 года, уже систематически.
В 2002-м я пришла сюда и предложила выпускать газету «П-10», в результате мы все-таки выпустили один номер. И я решила, что стану главным редактором, верстальщиком, журналистом, буду брать у всех интервью, собирать статьи, а все радостно будут со мной сотрудничать. Но получилось, что никто ничего мне не рассказывал, мне приходилось выжимать из всех с кровью какие-то материалы. Поэтому я выпустила очень ругательную газету, в которой было написано: «На этом месте должна была быть статья такого-то. Позор!» В общем, не прижилась моя газета, но я поняла, что надо все равно что-то делать.
Года через два появилась прекрасная газета Хлобыстина «Сусанин», то есть печатный орган все-таки у нас был. Тогда я решила, что буду заниматься просто дизайном, помогать художникам в оформлении каталогов и книг.
Теперь мы активно помогаем издательским проектам «Пушкинской», например, журналу Арт-центра «Параллелошар». Мы пытаемся помочь художникам в изготовлении каталогов. К нам приходят художники, говорят, что надо срочно на выставку что-нибудь сделать, просят помощи, и мы сидим вместе, в компьютерах разбираемся, потому что художники умеют только кисти в руках держать.

Ты чувствуешь разницу между старой и новой «Пушкинской-10»?

Конечно, все изменилось. Я повзрослела. Когда я появилась здесь в 1989-м году, была совсем юной. Повзрослела, но не поумнела. Мне кажется, что к старости люди глупеют. До старости я еще не дожила, но с возрастом мозги костенеют. Мне кажется, то же самое происходит и с «Пушкинской».
Тогда мы были еще молоды, да и время было другое. Время, когда ты глотнул всеобъемлющей свободы и тебе все интересно. Мы не знали, что происходит на Западе, или знали урывками. А тут вдруг такой по-ток оттуда, можешь все выбирать, сам все создавать. Спонтанных выставок происходило безумное количество. «Праздник Двора» означал, что каждый художник выбегал и кричал, что он будет делать здесь инсталляцию, здесь будет происходить перформанс; музыканты бились за то, чтобы выступать на концерте. Все было другое.
А сейчас государство поменялось очень сильно и общество тоже изменилось, поэтому и «Пушкинская» переживает то же, что и общество в целом: нет оголтелого энтузиазма, больше прагматизма и желания спокойного существования, уже никто не рвется в бой. Выставки теперь не спонтанные, а продуманные, по графику.

Расскажи про то, как ты подружилась с группой «Свои».

Познакомились мы с ними смешно, опять-таки в «Сайгоне». Я очень не любила, когда у меня одалживали деньги в «Сайгоне», и очень не любила, когда встают без очереди. Это и проделал Саша Менус: сначала встал передо мной, а потом попросил у меня 10 копеек, ему не хватало на кофе. Я ему выдала, но была очень зла. Он допил кофе и сказал: «Ну, а теперь пойдем на Пушкинскую, к «Своим», я тебя там чаем напою». Вот я и пришла, и осталась надолго. Мы очень понравились друг другу.
А потом в декабре моей сестре нужно было на какой-то новогодней елке выступать в роли Буратино, и ей очень нужен был нос к костюму. Тогда я пришла к художникам и попросила сделать буратиний нос. Вся группа «Свои» почему-то воодушевилась, все сразу забросили свои дела и стали делать носы. Сделали, наверное, штук сорок, потом стали разрисовывать стены с этими носами.
В общем, на буратиньих носах мы и подружились. Подружились настолько сильно, что днем я заканчивала рано работу в школе и сразу приходила к ним; они рисовали картины, потом шли ко мне пить чай, потом еще куда-то гулять, потом в кинотеатр «Спартак». Не расставались года четыре, наверное, ходили за ручку все десять человек…

Уличная газета «На дне» формата A3 учреждена Целевым благотворительным фондом «Ночлежка» в 1993 году в Санкт-Петербурге и выпустила первый номер 5 сентября 1994 года.

Название газеты отсылает к одноимённой газете для „деклассированных элементов“, которую в начале XX в. издавал московский книготорговец П. Максимов.

В формате газеты большую часть издания занимала информация о городских событиях, публицистика, материалы о современном изобразительном искусстве, музыке и кино, а также театрально-выставочная и концертно-клубная афиша Санкт-Петербурга и Москвы. В газете «На дне» публиковались рассказы и стихи, в том числе написанные бездомными.

Редакция газеты сотрудничала в различных проектах с театральной группой «АХЕ», художественными галереями «Галерея-21» и «Борей». Размещалась редакция в стенах арт-центра  «Пушкинская 10».

В 1995 году газета стала членом Международной сети уличных газет (англ. The International Network of Street Papers, англ. INSP).

На 1999 году, по словам Соколова, газета была убыточна и расходы покрывались за счёт других проектов. Печать тиража одного номера обходилась в 12 500 долларов США. Хотя авторам гонорар и не платили, в Петербурге считалось модным работать в «На дне».

Коммерсантъ так описывал одно из социальных достижений газеты «На дне». В 2000—2001 тираж газеты «На дне» достигал 23-25 тысяч экземпляров. В 2000 году при газете была создана арт-студия для бездомных.

27 мая 2003 года, после советов с профессиональными маркетологами, газета «На дне» была преобразована в журнал «Путь домой» карманного формата, издаваемый некоммерческим партнерством «Новые социальные решения».

В 2004 году президент Благотворительного фонда «Ночлежка» Валерий Соколов выпустил ещё четыре номера газеты; с учётом которых в общей сложности под названием «На дне» в формате газеты, было напечатано 168 номеров.

Ноябрь 2020 — Работа на Международном фестивале этнокультуры «Молодая Арктика – 2020» совместно с Домом народного творчества им. Поленова (при поддержке Минкультуры РФ)

2020 — Работа в рамках Международных культурных центров (при поддержке Минкультуры РФ): Липецк, Сыктывкар, Хакассия, Чайковский

2020 — Работа на инклюзивном фестивале «Мы вместе» (при поддержке Минкультуры РФ): Астрахань, Воронеж, Липецк, Красноярск, Москва, Челябинск

2020 — Работа на фестивале «Театр+общество» (при поддержке Минкультуры РФ): Москва, Екатеринбург, Псков

2020 — Участие в мультимедийном перфомансе к юбилеям Гофмана и Чайковского (СПб)