Художник
Художник

Биография

Родился 7 августа 1950 года в г. Купино Новосибирской области.

1970-1975 гг. — студент художественно-графического факультета Омского государственного педагогического института им. А. М. Горького.

1975-1978 гг. — преподаватель живописи и рисунка в Омском технологическом институте.

1984-1990 гг. — художник Омского комбината по оформлению города.

1989 г. — организатор творческого объединения «Крест» (г. Омск).

1990 г. — переезжает в г. Санкт-Петербург, становится членом гуманитарного фонда «Свободная культура», открывает студию.

Выставки

1990 г. Новосибирский краеведческий музей

1990 г. Бердский краеведческий музей

1990 г. Галерея «10-10», Ленинград.

1991г.  Выставочный зал дирекции музеев Ленинградской области, Санкт-Петербург.

1993 г. Государственная картинная галерея, Новосибирск.

1993 г. Алтайский музей изобразительных и прикладных искусств,  Барнаул.

1993 г. Выставочный зал Омской организации Союза Художников России, Омск.

1995 г. Сестрорецкий Центр искусств.

1995 г. Выставка, посвященная  775-летию Александра Невского, Старая Ладога.

1996 г. «Православие на Руси», Государственная картинная галерея, Новосибирск.

1996 г. «Возрождение», галерея «Квадрат», Санкт-Петербург.

1996 г. Выставочный зал «Космос», г. Санкт-Петербург.

1997 г. «Православие на Руси», Государственный историко-краеведческий музей, Омск

1997 г. Первая Рождественская выставка в Михайловском манеже, Санкт-Петербург.

1997 г. «Прелюдия», ресторан бизнес-центра (ул. Гагарина,1), Санкт-Петербург.

1997 г. Выставочный зал дирекции музеев Ленинградской области, Санкт-Петербург.

1997 г. «Православие на Руси», праздник иконы Тихвинской Божьей Матери, архимандритские кельи Тихвинского монастыря.

1997 г. «Путешествие сознания», фьючерсная биржа, Санкт-Петербург.

1997 г. Третья Всероссийская выставка «Православная Русь», Санкт-Петербург.

2003 г. «Генкины сказки», Музей нонконформистского искусства, Санкт-Петербург

2003 г. «Святые, блаженные, новомученики и юродивые Христа ради Санкт-Петербурга и его окрестностей», галерея Инк-клуба, Санкт-Петербург.

2003 г. К 300 летию Санкт-Петербурга «Святые, блаженные и юродивые Христа ради Санкт-Петербурга и его окрестностей» с 2003 по сентябрь 2004:

Музейное агентство. Выставочный зал «Смольный».

Музей истории города Волхова.

Ивангородский музей.

Сланцевский историко-краеведческий музей.

Подпорожский краеведческий музей.

Тихвинский историко-краеведческий музей. Тихвинский монастырь.

Государственный музей «Выборгский замок»

Сосновский художественный музей современного искусства

2005 г. «Генкины сказки». Музей нонконформистского искусства. «Генкины сказки. Как я провел  лето». Галерея «Кино-фот-703». Арт-центр Пушкинская-10.

2009 г. «Живая история. Генкины сказки». Генерал-губернаторский дворец, Омск. Ссылка

2015 г. «Геннадий Манжаев. Берегите старого кота. Живопись, графика, ковры, ассамбляж». Омский областной музей изобразительных искусств им. Врубеля. Ссылка

23 апреля — 14 мая 2019 – выставка «Геннадий Манжаев. Тревога. Времена», музей Достоевского

Июль 2019 — Выставка «Времена», исторический парк «Россия – моя история», Омск

14 декабря 2019 – 26 января 2020 – выставка «Времена и Лета», Арт-Лига, Пушкинская 10

Собрания

Омский областной музей изобразительных искусств им. Врубеля.

Омский государственный историко-краеведческий музей.

Городской музей «Искусство Омска».

Новосибирская государственный художественный музей.

Музейно-выставочный центр Забайкальского края, г. Чита.

Бердский краеведческий музей.

Выставочный зал дирекции Объединения музеев Ленинградской области, Санкт-Петербург.

Музей нонконформистского искусства, Санкт-Петербург.

Омский филиал страховой компании «АСКО».

Сибирская ассоциация внешнеэкономического сотрудничества, г. Омск, Школа № 42.

Рельеф с мозаикой на фасаде «Декоративная композиция». 1988г., 10х12 м, Омск, профилакторий «Коммунальник».

Рельеф с мозаикой «Цветы», 1989 г. 3,5х4,5 м, Омск.

Частные галереи и собрания Австрии, Германии, Дании, Израиля, США, Норвегии, Франции, Японии, России, стран СНГ.

Ссылки

Геннадий Манжаев на портале «Новосибирск news»

Интервью для сайта «Коммерческие вести», Омск

Прямая речь

Из интервью для сборника «Параллелошар», 2010 год.

Как бы ты сам определил художественный метод и направление, в котором ты работаешь?

Для меня этот вопрос немного странен, потому что художественный процесс идет изнутри человека. Поэтому я считаю, что направление будете выбирать вы, искусствоведы, а художественный метод — это метод, который подсказывает твоя душа. Допустим, я поехал отдыхать и написал «Генкины сказки», которые обозначил для себя как итог прошедшего лета.

Конечно, это дело не художника — определять направление, в котором он работает, но все-таки… Считаешь ли ты свое творчество связанным с некоторыми, уже существовавшими до тебя традицией или направлением? Или ты сам по себе и именно так себя осознаешь?

Я не делаю для себя такого четкого отбора в осознании того, по какому направлению я двигаюсь и являюсь ли чьим-либо преемником в искусстве или нет. Просто допустимы некоторые ассоциативные моменты. Они совпадают с моими личными настроениями. Поэтому часто получается, что художники в каких-то моментах пересекаются и становятся похожими друг на друга. Если рассматривать разных художников, то между ними можно обнаружить множество родственных связей, не только в творчестве, но и в их жизни.

А скажи, разве ты никогда не думал о том, каким образом твое творчество связано с традициями русского или западного авангарда, или твое восприятие себя далеко от этого?

Нет, почему же, после окончания института я работал в реалистической манере, и мне пророчили большое будущее в этом направлении. Но потом в моей жизни появился художник Владимир Бугаев, авангардист. Он постарался убедить меня в том, что искусство должно быть вечным, а его направленность — духовной. Интересно, что духовность, о которой он говорил, он видел именно в направлениях авангардного искусства. Мы с ним долго общались на эту тему. А потом был выставком в Союзе художников. Я принес туда мои авангардные работы, что явилось шоком для всех, в том числе и для моего преподавателя по рисунку. Произошел скандал, я расстроился и, взяв пастель, уехал на Алтай, начав все с самого начала. Таким образом, сначала я увлекся авангардом, но потом ограничился тем, что взял оттуда только то, что мне нужно.

Ты себя считаешь художником-авангардистом?

Нет, ни в коем случае. В то же время я работаю и не совсем в реалистической манере, а именно в той, которую я называю «условным реализмом». Я не единственный, кто работает в этом направлении, и именно в «условном реализме» выполнены мои первые пастельные работы, к примеру «Утро у голубого озера». В ней можно различить Божественное присутствие, которое ощущается не через образы людей, а через состояние природы. Моей задачей было достижение определенного художественного уровня, в котором бы присутствовало ощущение Бога.

То есть происходит не объективное воспроизведение реальности, а именно его образное отражение?

Да, причем тут играет момент узнавания. В основе «условного реализма» — реальные ощущения, которые перерабатываются в абстрактные образы.

Это стремление приблизиться к Божественной сущности было свойственно твоему творчеству с самого начала? Оно было связано с твоими поисками веры?

Я интересовался разными религиями и считаю себя относительно религиозным человеком. Обращенность к духовному появилась у меня с 1986 года. Я тогда не сразу пришел к православию, но ощущал свою дорогу, щупал ее, постепенно поднимался по лестнице. Ведь чтобы подняться на этаж, нужно подниматься по ступенькам, не пропуская их, — человек не может сразу перепрыгнуть весь марш. Он постепенно поднимается все выше и выше. Я хочу прийти к заветной двери в возрасте 65-ти лет, это моя конечная планка. Сейчас я нахожусь еще в дороге и стремлюсь прийти к ее завершению, к некой точке, за которой меня ждет переход в другой мир.

Через какие художественные этапы ты прошел в поисках своего изобразительного языка?

Начиная с реализма и соцреализма, когда все искусство подчинялось нуждам государства, через авангардизм к условному реализму. Как я уже говорил, он появился в моей жизни именно тогда, когда я уехал на Алтай и начал творить все сначала. Тогда я постарался избавиться от всех привязок к каким-либо известным мне художникам, которым я периодически подражал ранее. Можно сказать, что я всех выкинул из головы. Так появилась моя пастель.

Почему именно в этой технике ты стал работать?

Главным образом, потому что я импульсивный человек и мне нужно работать быстро. Пастель дает именно такую возможность, в отличие от живописи, когда нужно ждать несколько дней, пока все подсохнет. А в это время настроение меняется, мысли оборачиваются уже к другим вещам. Кроме того, пастель весьма доступна, ею работаешь быстро, а потом просто закрепляешь лаком. Эта техника стала моей излюбленной на много лет. Я до сих пор работаю пастелью и думаю, что это будет и до конца. Ведь несмотря на то, что я люблю живопись, она меня немного тормозит, не дает развиваться с такой скоростью, как я хочу.

Геннадий, ты работаешь в таких разных техниках, как графика, живопись, иконописный портрет и резьба по дереву. Чем можно объяснить такое многообразие?

Я считаю, что полезно заниматься всем. Это вносит разнообразие в жизнь и творчество, порождает еще большее желание заниматься искусством. Следовательно, работа становится более плодотворной и насыщенной. Когда занимаешься чем-то одним, наступает момент, когда ты больше не можешь этим заниматься, — наступает пресыщение, и ты чувствуешь себя пустым. Именно в этот момент приходит осознание того, что нужно двигаться дальше.

Как же так получается, что ты приходишь к пустоте, несмотря на то, что уже выбрал то направление, в котором нужно двигаться, если ты уже нашел свою тему, свой язык, знаешь свои техники?

Просто приходит осознание того, что исчерпал себя. Человек нашел себя, усовершенствовал манеру письма, технику, расклад мыслей и так далее. Но это не путь, а застой.

Когда человек не может сделать что-то новое, можно сказать, что стакан выпит. Приходит пустота. Конечно, даже работая в одной технике и совершенствуя именно это мастерство, можно остаться в истории искусств, но это не моя цель. Ведь я делаю свои работы не для вечности, а для себя, для собственного развития, для людей, которые могут найти в них что-то знакомое или притягательное.

В глубине души я, конечно, хочу, чтобы это осталось после меня, ведь творить — это титанический труд, труд, за который я рассчитался своей жизнью, но все же вечность не для меня.

То есть быть художником — значит отречься от всего?

Конечно, для меня это именно так. Я бы не мог творить, будучи связан с семьей, с жизненными проблемами и так далее. Может быть, можно совмещать и семью, и творчество, но это слишком сложно. Несмотря на то, что я долго этого хотел, мне пришлось выбирать путь искусства.

Ты долгое время увлекался философией Востока. Это как-то повлияло на твое творчество?

Да, это увлечение можно проследить по моим работам. Например, в работах 1992 года — влияние Востока. А уже в 1993-м появилась тяга к условному реализму. В то время я занимался йогой и различными духовными исканиями, интересовался религиями, философией, что отразилось в тематике моих работ. Например, «Гибель черных демонов», «Жалоба», «Глаза большой медведицы».

Я слышала об организованной тобой группе «Крест». Что объединяло вошедших туда художников?

Да, я имею отношение к организации этой художественной группы в Омске. Туда входили мои единомышленники в духовном и философском плане. Нужно сказать, что этот проект был уникален и необычен, поскольку художники, входившие в эту группу, творили в совершенно разных изобразительных манерах. Именно эта разнообразная художественная почва, которая существовала в группе, явилась хорошим стимулом для общего роста.

Чему обязано возникновение серии «Генкины сказки»? Расскажи о работах этой серии.

Это целая история. Я тогда работал ночным сторожем, ну и начал рисовать: делал картинки и подписывал их. Эти подписи стали своеобразным дневником-аннотацией к «Генкиным сказкам». А затем эта серия расширилась, поскольку я решил еще поработать над этой темой, развить ее и сделать богаче. «Сказки» — это условное название. Ведь сказки — это и то, что ты говоришь, делаешь и так далее. Эта серия сопровождается книгой, которую я пишу и которая тоже называется «Генкины сказки».

Кроме серии «Генкины сказки» у тебя также имеется и серия работ по «Мастеру и Маргарите».

Да, я был очень вдохновлен этим романом, и по сей день это одно из наиболее любимых мною произведений, я его часто перечитываю. К этой серии относится, например, такая работа, как «Прощание. Вечный приют». Это последний выход, на ней изображены четыре всадника. Сама работа довольно абстрактна, но в основе лежат реальные узнаваемые образы.

А как бы ты сам определил темы своего творчества? Или можно сказать, что ты всю жизнь различными способами и техниками развивал и работал над какой-то одной темой?

Наверное, моей главной задачей и, можно сказать, основной темой было стремление добиться духовности в работах, причем достичь этого разными визуальными и техническими путями.

Каким образом ты пришел к православию? Это связано с твоими национальными корнями, или же это твой самостоятельный духовный выбор?

Интересный вопрос. Наверное, это все-таки связано с моими национальными корнями, поскольку, когда я интересовался Востоком, я чувствовал, что это не мое. Я родился в России, и соответственно я — православный человек. Эта вера показалась мне чище, поскольку восточная философия, как мне кажется, — это ключи к любому замку, а христианство подобного не позволяет, там есть Дух Святой. Мои духовные поиски были своеобразной проверкой веры, и я проверил и в какой-то момент понял, что она есть.

А каким образом выбор веры повлиял на твое творчество?

Когда я уже утвердился в выборе, это, несомненно, повлияло и на мое творчество, которое стало больше тяготеть к религиозности. Именно в этот момент появились иконописные работы.

Скажи, перед тем, как заняться иконописью, ты изучал русскую иконописную традицию?

Несомненно. Я был знаком с творчеством Феофана Грека и Андрея Рублева. Этому я обучался четыре года еще в институте. Хотя специально для себя приемов не изучал, но я знал, как кладется грунт, как делаются краски, то есть традиционную технику иконописи я освоил.

Меня даже как-то приглашали работать в Александро-Невскую лавру, но меня не устроили жестко поставленные условия, касающиеся канонической живописи. Дело в том, что рамки канона для меня тесны, я хочу свободно решать некоторые композиционные моменты. Ведь я художник, а не иконописец, и в моих работах должна присутствовать некоторая творческая свобода, даже если я занимаюсь иконописной живописью.

Я не чистый исполнитель, мне интересно самому заниматься некоторой художественной подборкой и выбирать метод работы.

Можно ли говорить об авторском каноне в твоей религиозной живописи, или каждый раз в работах появляется нечто новое?

Наверное, все-таки личного канона нет. Таковыми могут быть только мои образы, а техника может варьироваться в допустимых пределах. С другой стороны, в религиозном искусстве, даже при наличии творческого момента, должно существовать приближение к иконе. Поэтому я считаю, что абстрактные работы не могут называться иконописными. Я считаю, что это грех, ведь у каждой религии есть некоторая основа, которую не стоит искажать. Таким образом, мое религиозное искусство совпадает с моими внутренними религиозными представлениями и принципами, духовными законами и не отходит от них. В то же время в его основе лежит личностное понимание Божественной сущности. Гротесковый вариант в иконописных работах неприемлем.

Лики многих изображенных тобой святых как бы затуманены. С чем это связано?

Это вопрос очень интересный. Наверное, дело в том, как мы смотрим на вещи. Если мы рассматриваем их слишком близко, то мы можем ничего существенного и не увидеть. Издали создается более цельный образ, поскольку не мешает присутствие множества деталей.

Так и художник делает для себя некоторый естественный отбор, который позволяет лучше проникнуть в суть вещей. Детали отвлекают от изображения, мешают понять смысл, отвлекают зрителя и обращают его сознание в другую сторону.

Задача художника — найти главные точки, сделать необходимые акценты, например на глазах, и сделать их ярче, а остальные вещи ослабить, образно говоря, замазать.

Ты говорил, что считаешь себя религиозным художником. Эта религиозность присутствует только в иконописных работах, или она пронизывает все твое творчество?

Безусловно. Тот факт, что я считаю себя религиозным художником, вовсе не принуждает меня писать только на религиозные темы, ведь я подвержен различным настроениям и увлекаюсь многими темами, и периодически это призывает меня излить душу на холсте или бумаге. Но в любом случае во все эти многосторонние и многогранные произведения я стараюсь вносить определенную чистоту духовного, Божественного происхождения.

Галерея

Графика

Живопись

Коллажи

Пастель

Резьба

Скульптура

Выжигание на холсте

Гипсовые тарелки

Лоскутное шитьё

Скульптура малых форм

Выставочный зал

Мастерская

Поэзия и проза